Дорчитатели, есть у меня к вам одна просьба. Я сейчас в процессе "тестового" перевода одной любопытной художественной книженции со шведского на русский, и мне нужно внешнее мнение. Меня терзают смутные сомнения на тему того, удается ли мне а) передать стилистику автора б) сделать язык красивым и читабельным в его русском варианта в) (так как книжка сама по себе довольно хаотически-бессюжетная) убедиться в том, что всё происходящее будет понятно русскоязычному читателю. В общем, ниже я публикую отрывок (первые 2 малюсенькие главки) уже переведенного текста и хочу вашего мнения - вам нравится? вы бы такое читали? вас бы заинтересовал такой текст? Ну и прочие комментарии, указания на ляпы, хреновую структуру и т.п. - очень, очень приветствуются. Имя автора и название произведения умолчу (близкие друзья впрочем знают :), чтобы не слишком грешить против авторского права.
***
Это могло быть какое угодно утро.
Понедельник или воскресенье. Вторник или четверг. Дни не слишком отличаются
друг от друга. Всё сливается воедино. Ночи вечно так коротки. Я устал, как и
всегда. Мое тело ноет. В короткий срок я сильно похудел. Дальний знакомый заметил,
что я отлично выгляжу; близкий друг спросил, давно ли я болен. По ночам ко мне
приходят одни и те же сны. Меня травят, на меня ведут охоту. Я должен выполнить
задание, например, вымыть машину на скорость, но никак не могу справиться. Я
должен запарковать целую палубу автомобилей, но не могу втиснуть туда нужное
количество машин: там настолько тесно, что царапаются бамперы. Абсурдные сны.
Но только отчасти. Они рассказывают правду о моей жизни. О той части моей жизни,
которая сейчас находится в зоне радиомолчания. Где-то на обратной стороне луны.
Именно там я и живу; паря в невесомости, будто ничто больше не имеет значения.
Это так просто – выдохнуть и сдаться.
Последние восемь ночей я провел на
большом транспортном предприятии, сортируя бандероли – сдельная, почасовая
работа. Мне удается заснуть всего на несколько часов ближе к утру. Смена
начинается в полночь и заканчивается в восемь утра. Бандероли весят до сорока
килограммов, и моя задача – вынимать коробки из тележек и загружать их на
конвейер. Я опустошаю тележки и поднимаю коробки, всего шесть тысяч за восемь
часов. Нас здесь двое мужчин, по одному с каждой стороны конвейера. Другие
работники перекладывают бандероли около часа, затем пересаживаются за руль
грузовика, сканируют пакеты – или что там еще нужно делать. Но для нас, людей,
взятых напрокат, всё совсем не так. Мы стоим на одном месте. Час за часом. Монотонная,
тяжелая работа отдается болью в моем теле. Я засыпаю ненадолго между половиной
девятого и двумя. Будто невидимый груз прижимает меня к земле. Я не могу
сбросить его. Я пытаюсь освободиться, но меня затягивает всё сильнее и сильнее.
Мой напарник по другую сторону конвейера
сменяется. Их всего четверо - тех, кто чередуется на месте напротив. В
помещении – гнетущая атмосфера. Я знаю, что я занял чужое место, что из-за моей
готовности работать в любых условиях, за любые деньги, кому-то пришлось уйти.
Постоянному работнику, который внезапно стал лишним. Товарищу.
***
Раньше мне всегда нравились эти утренние
часы, самые первые мгновения дня, когда всё пребывает в неопределенности, когда
всё по-прежнему возможно. Мир стоит на паузе, и я счастлив и так же свободен, как
стихотворная строчка еще не закованная в контекст. Но с недавних пор всё
изменилось. Теперь утро означает одиночество. За всю мою жизнть мне доводилось
просыпаться в стольких различных местах: в парках, на кораблях, в больничных
палатах, и даже в тюремных камерах. Бывало, я просыпался дома и принимал
решение оттуда уйти, никогда не оборачиваясь назад. Иногда я так и делал — оставлял всё и находил
себе новый дом. Иногда мне приходилось оставаться самому.
Дома.
Когда я просыпаюсь у себя дома и на
несколько минут замираю в постели, чтобы перевести дух, я чувствую себя чужим: я
никогда не смогу принадлежать этому миру, а мир в свою очередь никогда не станет
моим. Возвращение к моему маленькому миру, к моим собственным отождествлениям,
занимает массу времени. Вот стол. Кровать. Лекарства. Записи в дневнике. Я
смотрю на это и понимаю, что с каждым днем я теряю все больше и больше
воспоминаний. Я уничтожаю сам себя, вздох за вздохом.
Впервые в жизни я провел целые сутки без
сна, когда мне было четырнадцать-пятнадцать лет. Я никак не мог заснуть. Мне
казалось, что как только я закрою глаза, я перестану дышать. Я выжил только
благодаря моей силе воли. Иногда мне кажется, что я и пишу по той же причине;
если я не сформулирую и не обозначу окружающий меня мир, то я просто задохнусь
внутри самого себя, и буду погребен в себе.
Так что я живу и продолжаю писать, как
бы сильно мне не хотелось сдаться.
Я пишу эти записки и отправляю их в
пространство. Как далекий луч света в той беспросветной тьме, что сгущается
вокруг меня.